Шлегель: Битвы за интернет еще впереди
— Роберт, не кажется ли вам, что значение интернета в политике сильно преувеличено, ведь по данным ВЦИОМ до 60% россиян интернетом не пользуются?
— На мой взгляд, не преувеличено. Интернет в своей работе активно используют представители масс-медиа. Часто в интернете рождаются новости, получаются комментарии, разгораются дискуссии между публичными лицами. Интернет — это своеобразная шахта для добычи медиа-руды. По этой причине это пространство привлекательно для публичных обитателей политического аквариума, многие из представителей которого тут представлены.
— Избирательная кампания этого года будет иметь в сети такое же значение как кампания в традиционных СМИ или интернетовские битвы за избирателя еще впереди?
— Думаю, что традиционные медиа пока «сильнее» сети, но в следующие пять лет эта ситуация кардинально изменится. Уже в эту кампанию значение интернета очень сильно укрепилось, а в следующей кампании оно будет решающим. Вот телевидение уже потеряло свою монополию, его по-прежнему смотрят, но оно перестало быть единственным массовым средством получения информации. Интернетом пользуется достаточно большая часть нашего общества, притом самая активная его часть. Думаю, что в недалёком будущем интернет поглотит телевидение и станет основным каналом получения информации. Конкуренция будет не между каналами, а между производителями контента.
— Насколько мнения на политических интернет-площадках соответствуют мнениям общероссийской аудитории?
— Политический рунет, если так можно выразиться, делится на читателей и писателей. Они отличаются друг от друга примерно так же, как те, кто ходит на митинги, и те, кто читает о митингах в газетах. Естественно, что на митингах, как и в политизированных интернет-сообществах, градус дискуссии значительно выше. К этим площадкам доступ получить проще, ответственности за публикацию на них любых, в том числе и крайне радикальных материалов, почти никто никогда не несёт. По этим причинам такие интернет-сообщества становятся естественными «магнитами» для разного рода протестной публики. Думаю, едва ли эти площадки являются объективным срезом общероссийского общественного мнения.
— А на каких площадках рунета происходит наиболее активное политическое брожение?
— Я думаю, что сегодня самой динамично-развивающейся средой является Твиттер, один из самых популярных блогсервисов. Но активные политические дискуссии происходят и в Фейсбуке, и в ЖЖ. Также не стоит забывать о популярных сетевых издания и комментариях на их сайтах.
— Значит термин «Tвиттер-революции» никто не отменял?
— Роль социальных сетей в арабских странах сильно завышена. В том же Египте беспорядки начинались после пятничных молитв. В России сейчас 50 миллионов пользователей интернета, но ещё ни разу ни одна уличная акции не была организована исключительно средствами Твиттера, ЖЖ или Фейсбука. Здесь скорее имеет смысл говорить о новом формате СМИ, а не о каком-то агитационном или организационном механизме протестных действий.
— Роберт, а как вы оцениваете партийную активность в сети?
— Активность «Единой России» в интернете значительно выше, чем у ЛДПР и КПРФ, но далеко не того уровня, на каком она могла бы быть. Я бы в большей степени обращал внимание на активность эсеров и внепарламентской оппозиции, они значительно заметнее, чем и ЛДПР и КПРФ, при том, что их электоральный потенциал куда ниже.
— Вы считаете, что общение в социальных сетях добавляет популярности политикам?
— Конечно, это делает политика более открытым для СМИ и доступным для граждан.
— Увлечение интернетом бывает и опасным. Вот Зеленину это стоило карьеры, а Кашину чуть не стоило жизни. А вам не страшно?
— В целом, жить страшно — от этого умирают. А если серьёзно, в интернете, как и не в интернете, нужно понимать где, когда, что и кому ты говоришь.
